Убаюканный серым течением дней, кто-то больше, увы, не сможет проснуться. Будет снова сидеть у окна и мечтаь,что КОГДА-НИБУДЬ он совершит РЕВОЛЮЦИЮ.
Странно и как-то невыносимо становится...
Всё рушится и крушится, как сахарная корочка на кофе, как тонкий лёд. Сначала в одном месте, потом в другом. И вроде кружка-то не моя, вроде не следует особо беспокоиться, но теперь над своей кружкой даже дышать страшно, приближаться ко льду страшно- вдруг сломаю своим дыханием...
Вот и не выносимо...
Зыбкое счастье
в любом равновесии.
У лета- зима,
У света-тень,
Шесть дней за один день.
Хрупкость искупается наглостью.
Капризы - отчаянием,
Страсть - раскаянием
И счастьем боль.
Лишь любовь неискупаема,
Неоплатна, не оплачена.
Но...медленно слеза солёная
на колени мои падает.
Невыносимо ждать.
Всё рушится и крушится, как сахарная корочка на кофе, как тонкий лёд. Сначала в одном месте, потом в другом. И вроде кружка-то не моя, вроде не следует особо беспокоиться, но теперь над своей кружкой даже дышать страшно, приближаться ко льду страшно- вдруг сломаю своим дыханием...
Вот и не выносимо...
Зыбкое счастье
в любом равновесии.
У лета- зима,
У света-тень,
Шесть дней за один день.
Хрупкость искупается наглостью.
Капризы - отчаянием,
Страсть - раскаянием
И счастьем боль.
Лишь любовь неискупаема,
Неоплатна, не оплачена.
Но...медленно слеза солёная
на колени мои падает.
Невыносимо ждать.